Стикс - Страница 59

— Кто делал укол в вену?

— Я.

— Вы?! Вы что, врач?!

— Следователь прокуратуры Мукаев.

Докторша удивлена, но выяснять некогда. Цыпина быстро подключают к аппаратуре. Он, следователь Мукаев, смотрит очень внимательно:

— Инфаркт? Правильно?

— Да. Вы здорово ему помогли.

— Выживет?

— Должен. Укольчик ваш стимулировал сердечную деятельность. И хорошо, что в вену. Следователь, говорите?

— Да.

— Ничего удивительнее не слышал. Следователь — и так профессионально и грамотно в вену попасть. Между прочим, опасная вещь — укол в вену. Могла быть воздушная эмболия.

— Я знаю.

Докторша вновь удивленно качает головой. И санитарам:

— В машину прокурора. И — осторожно. Осторожно!

Анечка выбегает на улицу следом за носилками:

— Я с папой поеду! С папой!

— Конечно, конечно. Полезайте.

«Скорая» уезжает, он стоит перед домом Цыпина, улица Лесная, девять. В голове уже не пустота: надоедливый и все усиливающийся звон. Интересно, а после инфаркта бывает амнезия? Вот для Цыпина хорошо было бы все забыть. Как прокурор, однако, разволновался! И что Цыпину рассказал Сидорчук? И ведь выпустил того. Надо срочно бежать в Нахаловку. Срочно.

…По улице, вдоль крашеных деревянных, вычурных чугунных и глухих кирпичных заборов шагает стремительно. Последний дом, последний… Двухэтажный особняк частного предпринимателя Бушуева кажется вымершим. Занавески на окне второго этажа плотно задернуты. Лора, должно быть, в спальне, лежит, листает красочный модный журнал.

— Эй, мужик!

На крыльцо вываливается Славик. Жирные рыбки на животе замерли в сонной одури. Частный предприниматель Бушуев, кажется, здорово пьян. В такую-то жару! Лицо у Славика красное, жирное тело лоснится от пота. Зрелище мерзкое. Он, следователь Мукаев, морщится: бегать надо по утрам. Бегать. Нельзя в таком возрасте так себя…

— Мужик! Иди, вмажем.

— Спасибо за предложение, но я очень тороплюсь.

— Куда это ты так торопишься, с-следователь? — Покачиваясь, Славик идет к чугунной калитке, буксует возле нее. Замок хитрый, так просто с ним не справиться. — Ох ты, е-мое! С-суки! С-следователь!

— Да?

— Где Лорка, с-следователь?

— Понятия не имею.

— Врешь! Ты, с-сука, мне врешь!

— Оскорбление официального лица при исполнении, — очень спокойно говорит он. Охота была связываться со Славиком! Тот напился до состояния, когда пускают сопли, а не в драку лезут.

Частному предпринимателю Бушуеву сейчас очень и очень себя жалко. Скулит:

— Где Лорка? Где? Она мне жена!

— В магазин пошла. Вернется.

— В магазин?! Неделю в магазин?! Да х… там делать?

— Еще одно нецензурное слово — и бью морду, — предупреждает он. Славик все понимает, языком пробует, прочно ли держится передний зуб снизу. Зуб этот красивее всех остальных. Очень хороший, новенький зуб. Но — дорогой. А Славик жадноват.

— Извини, с-следователь. Скажи только, где Лорка?

— Зачем она тебе?

— Люблю с-суку.

— Предупреждал? — Делает шаг вперед. Славик поднимает вверх руки, ладонями к нему, пальцы растопырены:

— Извини. Без базара, извини.

— Купи себе собачку, — советует он. — Маленькую собачку. И люби. У нее есть хвост.

— Хвост? — таращит пьяные глаза Славик. — На х… мне ее хвост?

Отучить частного предпринимателя Бушуева ругаться матом так же невозможно, как птицу отучить летать. Ей только можно подрезать крылья, а Славику — язык. Он, следователь Мукаев, только тяжело вздыхает:

— Заведи собачку, вешай ей на хвост консервные банки и радуйся. Собачка не сбежит, животные привязчивые. А для женщины есть только одна тяжелая цепь — любовь. На ней может сидеть сколько угодно, и даже кормить как следует не попросит.

— Не понял. — Набычившись, Славик еще больше таращит пьяные глаза. — Так Лорка не к тебе сбежала, что ли?

— Я женат. Места для двоих женщин в моей квартире маловато.

— А где ж она?

— Хочешь, приходи завтра в милицию, пиши заявление о пропаже жены. Если ее уже неделю нет, заведем уголовное дело. Мало ли что могло случиться.

— Дело? Записку она мне оставила. Мол, прости-прощай, хочу жизнь свою молодую начать сначала. Чего суке не хватало? Ты, следователь, ты — мужик. На тебя, говорят, бабы сами вешаются. Так скажи мне, чего?

— Понятия не имею.

Он действительно ничего не знает про женщин. Откуда у Лоры взялись силы? Ведь была так зависима от своего Славика. Ушла. Испугалась, что узнают, кто рассказал про подпольный цех по производству «паленой» водки? Частный предприниматель Бушуев справляется наконец с хитрым замком, выходит из-за забора. Щелкает резинкой трусов, жирные рыбки врассыпную, потом снова собираются стайкой на брюхе.

— Пойду.

— Куда?

— К соседу. У него собака вроде ощенилась. Как думаешь, с-следователь, кого взять: девочку, мальчика?

Странно тебя, однако, воспитывали, Славик. Лорка — сука, собачье дитя — девочка.

— Ты подумай как следует. Это ж такая ответственность!

— Вернется Лорка — убью, — мрачно бормочет Славик и идет к соседу. Он же кричит вслед:

— Я запомню! Насчет угрозы!

Но почему-то уверен, что Лора сюда не вернется. Идет по улице дальше. Сколько времени потеряно! Из-за заборов его внимательно и настороженно разглядывают жители Нахаловки: к кому? Что ж, честным путем такие особняки не построишь. Но доказать обратное…

Огромный особняк в конце улицы пуст. На участке беспорядок, дверь не заперта. Хотя желтую бумажную ленточку с нее сорвали. Сидорчук сюда, видимо, заходил, но не надолго. Подался в бега. В Москву, что ли, уехал? За деньгами? А нужны они теперь прокурору Цыпину? Нет, Сидорчук не знает, что есть такая фирма «АРА». И фамилию Алексея Петровича не знает тоже. Цыпин сказал. Надо бы съездить в Горетовку. Но сначала поговорить с матерью. Зоя вчера что-то щебетала: мол, нехорошо получается, как чужие. Чужие? Может быть, и чужие. Но адрес он запомнил на всякий случай.